Откуда-то, откуда не помню ужо Оо" ----->>
Холод пробирал до костей, но если б только холод.. Дождь противной мелкой моросью молотил по расшатанным нервам Рюичи, который зверски устал к тому же, бегая по городу и  разыскивая то самое место, где предстояло торжественное воссоединение с Киро. Куромару заметно волновался: еще все-таки не из отпуска вернулся, а с важного задания. Учитель месяц назад приказал найти всех молодых стражей в круге и проследить как Семь Лун пополняют свои ряды. Рю все выполнил четко… Ну почти. Не считая того, что потратил все деньги на новые украшения и парочку – ну кто знал, что дизайнерская одежда так дорого стоит? – вещей, и завел небольшой романчик на стороне, последствия которого алели багровыми пятнами засосов на шее. Главное, ушки на месте, а остальное можно спрятать. Рюичи очень надеялся, что его Боец не рассердится. Рассердится? Как же…  Дождешься от него. Будет стоять с невозмутимым видом, будто ничего не замечает, а Рюичи опять – скакать вокруг него и кричать, оправдываться, хотя внутри уже хочется расколотить его правильные гениальные мозги о ближайшую стену, чтобы все вернуть в норму.
Рюичи шел и думал. О шумных ссорах, истериках, разбитой посуде и испуганном плаче. Он думал о брызжущих со слюной и раскаленных, как кипящее масло, словах, что срываются с губ, о резких звуках пощечин и стонах ломаемой мебели. Такими он придумал настоящие, правильные, ссоры. Когда люди ругаются и обвиняют друг друга во всех смертных грехах, вместо того чтобы сидеть напротив друг друга и молчать. Или спрашивать, чего хотят другие люди. Которые, может, ни о чем больше так не мечтают, как о нормальной, правильной, ссоре. Чтобы поскандалить, и выкричать обиду, и выместить в короткой схватке ярость, и выбросить из жизни все те чувства, что вызывают то злость, то боль. И чтобы потом мириться. А как мириться без правильной ссоры? И просить - вот теперь можно молча - прощения большими грустными глазами. И целовать синяки, и обнимать поцарапанные плечи…
Рю вздохнул и поднял голову, сощуривая глаза и подставляя лицо под струи дождя. Все верно, так ссорятся очень близкие люди. Но ведь они ближе, ближе, чем родственники, потому что с самого детства Куромару знал, что создан для Таками. Чтобы быть его Жертвой. Он чувствовал это каждой клеточкой, каждый нейроном мозга, что ни один Боец мира, покоренный силой «истинной жертвой», не заменит этого мистера невозмутимость вместе с его тараканами. Все-таки, когда в паре два дурака, это слишком. Кто-то обязательно должен быть мозгом.
Рюичи сел на старые скрипучие качели, не заботясь о сохранности своего костюма, достал яблоко и укусил. Сочное, красное, по краям белоснежной раны оно покрылось аппетитной пенкой сока, которую сбивали противные капельки.

Рюичи почувствовал своего Бойца когда тот еще подходил к площадке. Жертву влекло туда, какой-то инстинкт, который древнее Семи Лун и, верно, всего мира в целом, приказывал бросить все и нестись к источнику притяжения. Куромару подался вперед по  мере того, как тяга начинала возрастать. Ни одна Жертва в мире не смогла бы ощутить это – приближение твоей второй половины, без которой ты – просто мертвое, еще дергающееся  тело. Дрожь от холода как рукой сняло, невиданной силы жар охватил парня. То было свечение. Совсем как в первую встречу.
Внутри все словно сошло с рельс, кто-то молниеносными движениями перерезал нити, удерживающие его жизнь, как связку воздушных шариков.
Чик-чик-чик; все, что делал его собой. В следующий миг Рюичи с необычайной ловкостью соскочил с качелей и бросился к Киро, чтобы повиснуть у него на шее, пачкая того, яблочным соком.
- КИРООООО!!! КАК ЖЕ Я ПО ТЕБЕ СОСКУЧИЛСЯ!!! – заорал он, и эхо разнесло его радость по всей площадке.
Теперь жизнь Рю удерживала новая нить. Не одна, а миллион нитей, нет – стальных тросов. Миллион стальных тросов привязали его к единственному центру Вселенной по имени Таками. Куромару дрыгал ногами, визжа точно девчонка и не обращая внимания как глупо смотрится.
Ох, а я и забыл, какой он, моя статуя командора, - подумал Жертва, заглядывая в глаза своему Бойцу и целуя щеки. Все равно, что он скажет или подумает, что, может, будет недоволен, ведь их разлука, наконец, закончилась.
- Ну как у тебя дела? Не скучал без меня, а? – мурлыкнул Рю, отпуская его и опускаясь на ноги. – Хочешь яблочко?

Рюичи прыгал вокруг него точно маленький ребенок, которого впервые вывели на улицу и без умолку чирикал о своих похождениях. Кио он не стеснялся, поэтому рассказывал абсолютно все: и о том, как его обманул водитель автобуса, завезший Жертву не туда, куда нужно, а потом отказавшийся везти обратно, и о том, как два дня спал на вокзале, и о смешных майках каких-т туристов, и о магазинах с кучей разной и порой удивительной одежды, и о подарках, привезенных Киро, которые он обязательно должен примерить иначе для него, Куромару, случится конец света. Хвастался, что накупил много сладостей, и они, как раньше, сядут  и будут есть, грея в руках чашки ароматного чая. Высказывал море бредовых идей относительно их будущего, уже не отличая свои собственные фантазии от реальности.
Рю говорил много чего, словно Киро сорвал невидимый клапан красноречия, и теперь потоки слов, которые хранились глубоко внутри и тяготили Жертву, вдруг прорвались наружу лишь для него одного. Не отрываясь от рассказа, он соединил их руки, крепко сцепив пальцы в замок, и медленно повел его прочь из парка, пока они не помокли окончательно, втайне гордясь тем, что со стороны они смотрятся как влюбленная парочка. Хотя торопиться совсем не хотелось: дома ждал Отец Киро, который вряд ли даст им побыть наедине. Строгие правила, спать в разных комнатах, вставать по расписанию… И как обычно когда учитель уляжется и свет в его комнате потухнет, Рюичи проберется по коридору и заберется в кровать к Киро, ощущая его ледяные ноги и прижимаясь, чтобы согреть свою боевую льдышку.
Куромару дарил ему подарки - цветы, разные милые безделушки, вроде плюшевых мишек и мягких розовых кроликов, кольца, цепочки и прочие украшения, на которые порой тратил последние карманные деньги. Причем совершенно не задумываясь, что у Таками вся комната завалена этим ненужным барахлом. Устраивал абсолютно сумасшедшие сюрпризы, в ходе которых страдала вся мебель и домашняя утварь, до которой только можно было дотянуться, а потом вымаливал прощения за устроенный беспорядок, глядя на Киро глазами побитой собаки - и тот все ему прощал.
- Конечно, - на лице Таками заиграла знакомая искренняя улыбка, которую просто обожал Рю. Она была способна сломить его волю, рассеять даже смертельную обиду, придать сил, окрылить… О, как он улыбался! Почти незаметно для окружающих, он слегка приподнимал краешки губ, и его глаза начинали сиять тем живым блеском, который, казалось, уничтожил его отец. Рю протянул ему свое яблоко с капельками дождя на румяной поверхности. Но тут Таками все-таки испортил всю романтичность встречи. Вопрос-то безобидный, но интонация, с которой он ее произнес, ясно говорила, что он хочет знать о  Деле. Скривившись, будто проглотил целый лимон, он покопался в кармане и достал сложенные в четверо несколько листиков, сплошь исписанные корявым почерком с целой кучей клякс.
- Все отлично. Готов к встрече с начальством, - отсалютировал листочком Рю, но вдруг замахал им, запоздало поняв, что дождь размоет чернила, и спрятал обратно в карман. И так эта писанина сильно напоминало фельетон, писанный куриной лапой. За все годы обучения ни одному учителю не удалось выработать у него не то, что красивый и ровный, а даже просто понятный почерк. Некоторые даже обвиняли Рю в аутизме, ибо технику письма он осваивал с трудом, но на самом деле ничего подобного нет - ведь мог же  он читать, считать и воспринимать информацию на слух! Просто Куромару был слишком ленивый для каллиграфии и вечно писал на коленках. Ради Дела Рю сел за стол, но рука все равно выводила привычные лишь ему одному понятные закорючки. Киро, на зависть Куромару, писал ровными, с правильным наклоном буквами. И вечно выручал, подправляя корявые работы Жертвы.
- Слушай, а когда мы начнем? - тихо спросил Рюичи, мгновенно став серьезным. - Здесь столько Стражей... От аур Бойцов у меня уже голова кругом.

Рюичи слушал, как капли дождя разбивались о землю, вдыхая, пробуя на вкус, сочный опьяняющий аромат сумерек и грозы. Неукротимая неконтролируемая темная стихия заставляла вздрагивать его сердце, порождая восхитительную дрожь беспомощности и обреченности. В воздухе царил восхитительно первобытный аромат влажной земли, травы и дурманящих белоснежных и кроваво-алых кустов роз, оплетающих старинную ограду.  Странно теплые струйки дождя бархатной лаской щекотали кожу, вся одежда моментально промокла, ощущаясь на теле чем-то чужим и ненужным.
Слова Киро заставили Рю не на шутку встревожиться. Не то, чтобы он боялся кого-то в Семи Лунах или считал равному себе, но все же как говорится «если толпа плюнет на тебя – ты утонешь». Вот и Куромару опасался так глупо «утонуть», если против них выступил целая армия недоносков Ритсу. А он – парень был уверен – не пожалеет Стражей, чтобы извести их. Хорошо хоть пока никто не знал их лицо, иначе Рю давно бы валялся в какой-нибудь вонючей канаве убитый парочкой недоучек из школы, что самое обидное.
От этой мысли его передернуло, и он прижался теснее к своему Бойцу.
- Я слышал о бойце Beloved.. Агатсума Соби – самый сильный боец из всех Семи Лун, - задумчиво проговорил Рю и тут же хитро подмигнул. – Но, конечно, он не сравнится с тобой. Ты его одной левой уложишь.
Он укусил красный бок яблока, делая несчастный фрукт намного стройнее. Потом взял огрызок, подкинул и метким пинком отправил в далекий полет, который окончился в ближайших кустах.
- Но с ними нужно встретиться. Узнать ,на что они способны. Потому что если они первые, то, уверен, они появлялись такие же мысли как и у нас. А значит, они не сколько союзники, сколько конкуренты, - он медленно выводил узоры большим пальцем на руке Киро. – Но не думаю, что захотят с нами сражаться сейчас. Мы им нужны, как и они нам.

Киро говорил и говорил что-то безумно важное, но Рюичи уже устал был серьезным, поэтому пропустил его слова мимо ушей. Он рассматривал своего Бойца, оглаживал взглядом точеный прфиль, темный росчерк волос, спокойный взгляд, подмечая, что от него за километр несет уверенностью в себе, стабильностью и надежностью. Про таких девушки говорят «за ним, как за стеной». А если подойти поближе, то окажется, что от него пахнет дорогим парфюмом.
Рюичи  думал, что окончательно сошёл с ума. Боялся, остерегался, пытался лишний раз не провоцировать. Считал, что, ему, Жертве, нужна профессиональная помощь, но от этой болезни не могли вылечить раньше, не смогут и сейчас.
Дотронулся до мягкой, но сильной руки Киро. Черт, к несчастью, Куромару отлично почувствовал, что коснулся до него не так, как должен. Не так, как раньше. Но эти дни, дни разлуки, проведенные среди тысячи серых и совершенно чужих людей, сделали его совсем другим. Он подхватил какой-то вирус, который пожирает его жизненные силы, а расстояние между парой. Без Киро Рю чувствовал себя странно неправильным, неполным… половинчатым. Как будто отрезали вторую часть мозга, вторую часть сердца, забрали ровно пятьдесят процентов души.
И сейчас он чувствовал счастье, но вместе с ним проснулась это странная «болезнь» (которую агнец променял бы на любую простуду).
- Да, пойдем, - как-то неуверенно кивнул Рю и вдруг обхватил за шею, сминая губы поцелуем. Я люблю тебя… Люблю тебя… Безумны те, кто не говорят слова любви. Так же безумны, как и те, кто их не слышит.
Люди говорят многое.
Немногие знают, о чем говорят.
И лишь одному слова были не нужны.
Его колотила крупная дрожь, взгляд безумно блуждал по лицу своего единственного, а щеки начали предательски гореть. Отрываться не хотелось, потому что в таком случае придется объяснять свое странное поведение.
Но Рю все-таки нашел в себе силы, отстранился и бегло глянул на Киро, ожидая чего угодно. Накричит на него, может, ударит... только бы не ушел. Это единственное, что пугало Куромару. Что его Боец обидится и перестанет разговаривать с ним. Замечать его.
- Киро.. ну.. пойдем в кафе? – робко обратился к нему Куромару, вновь беря за руку. Пока не очухался, лучше было притащить в кафе и заказать побольше, чтоб потом расплачивался. Агнец рванул вперед, форсируя лужи и кусты и громко хохоча, когда брызги разлетались в разные стороны. Редкие прохожие под пестрыми грибами зонтов неодобрительно смотрели на подростков, чье веселье видно было им не по душе. А может, это зависть, ведь их обязательства и рамки жизни заставляли придерживаться правил, нарушение которых сулило осуждение общественности.
А вот и кафе. Такое же, как во времена детства. Он толкнул до боли знакомую дверь, и в лицо ударил теплый, родной, сладкий запах.
------->> Кафе

Пришел сюда бороться с собой во первых потому что обещал себе хотя бы по часу гулять на воздухе, во вторых в парке было темно, а это дополнительный повод поработать над избавлением от страха темноты.
Сидит на полусгнившей скамейке с ногами.
раз, два, три... окурки падали под ноги разлетаясь снопом иск при ударе о землю, но быстро затухали в мокрой листве. Медленно облизал губы, закрыл глаза... Вкусно. только ради этого стоит курить ванильные сигареты...
вынул новую из пачки, крутит в руках.
  - Погода дерьмо - ненавижу осень! - пробурчал себе  пол нос.
Поежился, поправляя воротник пальто. Это пальто он не любил - оно было черное. Черное как тоска, черное как его волосы. Он любил нежные пастельные цвета, но увы искать по городу светлое пальто не было ни сил ни желания.
Вложил сигарету в губы, резко провел большим пальцем по колесику зажигалки, она выскочила из рук и упала на мокрую листву. Встал, присел и подобрал зажигалку, чувствуя как холод от движений пробирает до костей. Сел обратно. Зажигалка не работала. Яростно трясет ее, в отчаянии кидает в кусты и беспомощно оглядывается по сторонам.

Отредактировано Норио Джен (2009-10-03 15:09:17)

в конце аллеи  показалась маленькая фигурка.
Бог мой, что дети забыли в этом парке? Неужели малышу или малышке не страшно, ведь даже меня здесь знобит от страха!? Темно и как то по осеннему уныло...
Человек подходил ближе, и стало видно что он ошибся - это вовсе не ребенок, а просто миниатюрная девочка. Худая с белой фарфоровой кожей, хотя возможно это из за специфического освещения, с дождливыми глазами... Курточка явно не защищала ее от холода и промозглого ветра.
О, я не один такой, не в восторге от этой осени... Норио мысленно улыбнулся, будто чувствуя поддержку этой малышки.
Девушка подошла ближе и он насторожился. Что то было не то. С виду хрупкая девушка излучала довольно сильную ауру. Давно у него не возникало этого сосущего ощущения в животе.
неужели это....жертва или боец?
Пальцы нервно смяли сигарету.
Девочка подошла совсем близко и передвинула конфету, которую ела, за щеку.
- Добрый день. Можно присесть?
пока поводов для паники не было. Норио пожал плечами, молча, кивком головы указал на кусок скамейки рядом с собой. Свесил волосы на лицо, краем глаза внимательно наблюдает за ней.

Норио насчитал уже третью каплю упавшую с неба на дорожку.
Дождь... в детстве я любил дождь. Помню как с мальчиками из приюта мы тайком выбегали во двор и подставляли лица и руки пол теплые, нежные струи, фыркали, когда дождь запускал пару шаловливых струек нам под воротник. Теперь я его разлюбил. То ли дождь стал жестоким и холодным... то ли я просто изменился.
Он так увлекся размышлениями что даже забыл что на скамейке не один. и поэтому когда Девушка протянула руку и тихим голоском, почти шепотом представилась -Кита. он широко раскрыл глаза и с большим удивлением уставился на маленькую, явно замерзшую но уверенно протянутую ладошку. Норио хлопнул ресницами раз, другой - Кита со своей ладошкой не исчезала. Более того она прошептала что то типо какое то унылое место, опомнившись он моргнул и переложив смятую сигарету из одной руки в другую осторожно пожал протянутую ладошку.
- Норио.  - проговорил он чуть хриплым голосом. потом прочистил горло и добавил: - да, местечко и правда не айс. Только кладбища рядышком не хватает. Он усмехнулся краешком своих красивых губ.
И вдруг воспоминания ударили по нему как молотом по голове. Кита! так звали его подругу. Единственную подругу детства. Норио громко сглотнул. Ну и что что им тогда было всего по 11 лет.... Он помнил как он плакал и просил своего нового приемного отца забрать ее из приюта в месте с ним в "частную школу", как умолял его. Помнил как Кита долго бежала за машиной которая увозила его из приюта. Помнит как она споткнулась, упала и бессильно разрыдалась. Его маленькая подруга...
Девочка на скамейке не была похожа на его Киту, но имя... имя принесло болезненные воспоминания.
Норио будто очнулся от своих мыслей. Девочка смотрела на сигарету в его пальцах и хмурилась. Он тоже нахмурился и бросил сигарету на землю. Посмотрел в лицо девушке своими вишневыми глазами...

Запаниковал. М а с к у    з а б ы л    д о м а.  Д е б и л. Так хотелось закрыть сейчас лицо. неужели я настолько разучился скрывать чувства что это замечает даже маленькие девченки. Хотя она не обычный человек - тут другое.
- нет, все в порядке, просто давно не выходил из дома...болел. пока еще не привык) - сказал придав голосу те самые бархатные нотки которые так нравились клиентам.
На вопрос местный ли он, Норио задумался. Ответ был не обнадеживающим - Провел в Токио большую половину жизни, но по сути ничего здесь не знает.
- На местности не ориентируюсь, а так я родился с Токио. - объяснение получилось сумбурно-неряшливым и Норио поморщился.
Чтобы успокоиться вынул с виноватым лицом новую сигарету из пачки, с надеждой посмотрел на Киту.
- Вы меня не спасете?
поежился

Быстро пытается придумать чем же он болел. решил сказать правду.
- Депрессия. самая тяжкая из болезней... - мечтательно посмотрел в даль.  - в общем то все просто и банально. Расставание, ванильные сигареты, грусть... самокритика...
Норио слегка погладил протянутую ему руку, промычал что то вроде: - вот такие мы чудные с Вами.
Когда кита пододвинулась, неожиданно прижался своим плечом к ее.
- Вы не против, так теплее... - своим самым теплым оттенком голоса, очень боясь что девушка его оттолкнет.
- У вас зажигалки не найдется или там..спичек. Они ванильные - кивая на сигарету - пахнут не так ужасно как другие - обещаю.
откинул прядь с лица, открыв узкие фарфоровые скулы.

Грустно покачал головой.
- Нет пожалуй не стоит.  это все же прошлое) - закусил губу.
С надеждой наблюдал за тем как Кита ищет огонь, с восторгом смотрит на маленький коробок спичек. Медленно берет его, смотрит на нарисованную на нем бабочку.
- Лучше скажите - вот вы любите бабочек?  - поморщился.
Достал спичку, неловко чиркнул замерзшими пальцами. Спичка сломалась и отлетела в траву. Растерянно смотрит на Киту.
- Я... -  хотел что то сказать но передумал.
Внезапная перемена в Норио.
Встряхнул плечами, выпрямил спину, вскинул подбородок, движением одной руки вынул спичку, той же рукой зажег ее и прикурил. Затянулся, выдохнул, его окутала дымка ванильного дыма, вздыхает его как самые прекрасные на свете духи. Вдруг вскинул руку, сделал запястьем изящное движение, смотря на чудесную спиральную дыма. Откинул с лица волосы, румянец окрасил мрамором скулы. глаза сверкают антрацитовым блеском, губы изогнуты в самой сладкой на свете улыбке, на которую способны лишь шлюхи.
- Спасибо, Кита. - взял ее руку и осторожно коснулся нижней губой запястья.

Нежно усмехнулся, кажется вошел в роль, предложил ей сигарету.
- Попробуйте сами, это ванильный экстаз.  - там минимум никотина. - снова затянулся и выдохнул в сторону.
Увидел что Кита смотрит на место где когда то давно были его ушки.
Эх, девочка, я даже не помню какого цвета она были. В приюте дети лишаются ушек до десяти лет.
- я правда благодарен) а что вы здесь делаете? - Как бы переводя тему с себя на нее спросил Норио.
Он теснее прижался к ее плечу уже подумывая над безумной мыслью развести костер.

Пожал плечами, спрятал пачку в карман пальто, вынул из него же белые перчатки, удивленно посмотрел на них как будто в первый раз видел.
- Хочешь? - протянул Ките с улыбкой.
Терпел прикосновения к затылку несколько мгновений, потом мягко взял ее руку и перевел в район висков.
- Только не по затылку. - нервно шепнул.  - Нравятся? - указал глазами на пряди.
Знает что нравятся. всем нравились. вспомнил как клиенты держали его за волосы на затылке когда...когда....
Вздрогнул всем телом, опять сгорбился.
-Я как бы гуляю. в комнате делать всё равно нечего,а просто валяться на кровати не могу. По этому решила прогуляться. А вы?
- А я искал сигареты и шоколадное печенье. - указал на сумку. -Пока я сидел дома магазин на углу закрыли и я пошел искать другой...и забрел сюда.  - смущенно сказал это.
- Печенье хочешь? - улыбнулся.

надел перчатки сам, потирает мягкие ладошки одну об другую, улыбается.
взял в руки сумку, открыл, она вся набита пачками с шоколадным печеньем. Открыл пачку и протянул Ките.
- Вкусное. - улыбнулся.
-А куда потом направитесь?  -Вы Боец или Жертва?
убрал ее руку от своего лица. проигнорировал первый вопрос. Серьезно ответил на второй:
- Жертва. - обреченно как то у него это вышло.
настороженно: - а Вы?

Замечание: Прямая речь - жирным шрифтом!